Между нами села батарейка

У меня дверь кабинета стала ржать. Вот натурально как волчок из «Что? Где? Когда?». Её когда в свободное закрытие размашисто отправляешь, она издаёт звук развесёлой лошади — И-и-га-га-а!!

Я в петли масло для кутикулы налила — не помогает. Ржёт. Как бы надо звать специалиста. А у нас такие спецы… Я не рассказывала, как он мне шпингалет к оконной раме прибивал? Рассказываю.

Пришёл с чемоданом как у фельдшера со «скорой». Разложил свои причиндалы ровным слоем — гвозди, молоток. А сам — косой. Вот в прямом смысле — один глаз на Сасово, другой на Алгасово. И он то одним глазом посмотрит на объект ремонта, то другим. Обоими сразу у него по техническим характеристикам не получается. Так воробей разглядывает червячка.

Ну и вот. Приложил шпингалет к раме — хренак, хренак, хренак! — прибил. Слава те господи. Стёкла, правда, дрожали, но выдержали. Я грешным делом с душевным трепетом на это взирала, временами зажмуривалась — пару раз он мимо лупанул, но не до звона. 

Потом распахивает настежь раму, чтобы не мешала дальнейшему процессу, берёт эту петельку (не знаю, как она называется,  куда шпингалет вставляется) и прямо без всякой размётки, просто приложив в произвольное место, там, где, как ему с его косыми глазами кажется,  она должна находиться, фигачит эту петлю.

Я вякнуть не успела.

Не, «вяк...»-то я сказала, но поздно.

— Вяк… чеслав!..

Специалист приткнул фрамугу поплотнее,  испытывая  результаты своего труда.

Шпингалет в петлю не просто не входил. Он повисал от неё сантиметрах в трёх влево.

Как ты думаешь, что сделал настоящий профессионал? Правильно. Он стал бить молотком  справа налево эту несчастную петлю, задолбав её досмерти.

Дальше я смотреть не стала, встала и вышла. У меня нервы слабые, орудие убийства — молоток —  на расстоянии вытянутой руки, а в тюрьму я не хочу — мне ещё дитё растить.

До кучи вспомнила историю не очень далёкого прошлого из той же оперы про жопоруких.

Давеча произошел звездец малого масштаба, который лишний раз убедил меня в том, что некий мужик — существо совершенно лишнее и ничтожное на этой земле, никчёмное, к жизни не приспособленное и даже вредное.

Внезапно сломался калькулятор. Стал вместо полновесных цифр предъявлять нечто половинчатое, стуловидное. Почему-то мы решили, что села батарейка. Вскрыли батарейный отсек. Он оказался пуст. Никому не пришло в голову, что калькулятор до сего дня прекрасно справлялся со счетоводством и без батарейки. Мне пришло, но я скромно промолчала, стало интересно, чем дело кончится.

Стали звонить в отдел снабжения, типа, а нет ли у вас пальчиковых батареек в куркулятор. Батарейка нашлась, и минут через тридцать бодрый шестидесятилетний дяденька ростом с сидящую собаку и внешностью Чака Норриса, чем он очень гордится (дяденька, а не Чак), взошел в наши экономические вотчины.

А ну-ка на-ка, Борисовна, глянь, сказал мне Чак Норрис, выдирая заглушку из батайного отсека и протягивая мне калечный ситизен, где тут плюс? 

Я ответила, что с удовольствием поделюсь лайфхаком по вставлянию батареек. Вот, говорю, Виталь Николаич, где гладенько —  этим местом к спиральке. 

И изящно воткнула источник питания нужным концом в потребное место.

Норрис сконфузился, но головку держал гордо. Мол, главное умение вставлять не батарейки, а кое-что другое, а в этом он-де большой спец. В чем я в ту же секунду сильно усомнилась, попытавшись поставить заглушку обратно.

Он ей отломал всё! Вот абсолютно всё, что имело наглость и несчастье выступать за края. Все эти выступы, что входят в пазики, и пружинящий язычок...

Тваю ж мышь… этот кусочек пластмассы в шкодливых руках Норриса пребывал не более нескольких секунд, и такие необратимые потери...

Отсек прикрыли оскопленной заглушкой и закрепили сверху скотчем. Калькулятор, правда, так и не заработал. Полосил по-прежнему.

Но всё  оказалось просто и банально — я потом ползунок разрядности убавила с 4х до 2х.

Собственно, к чему это всё.

А ведь у кого-то этакая несуразность дома живет, типа муж семьи и всё такое, с ручками из субтильной #опки. Бедные бабы...